Грегори Кларк
Japan Times 2-07-2008
Translation courtesy of Andrey Fesyun
Делегатов G-8 ожидает недоумение
Давайте подумаем над тем, чем озадачатся иностранные делегации, прибывающие на саммит «Группы восьми» на остров Хоккайдо, открывающийся 7 июля. С одной стороны, они увидят страну, самоорганизующуюся с совершенством часового механизма. Действительно, устройство саммита почти наверняка станет даже слишком совершенным, когда каждая деталь письменно зафиксирована и отрежиссирована до предела.
Однако когда дело доходит до внешней или экономической политики, следует ожидать смешения и противоречий, также доходящих до крайностей.
Рассмотрим момент международной политики, который доминирует над многими японскими умами: несбывшиеся к настоящему моменту надежды Токио на то, что Пхеньян останется в американском списке стран, поддерживающих терроризм, до тех пор, покуда не вернет около десятка японских граждан, похищенных, предположительно, двадцать и более лет назад.
Даже с учетом впечатляющей настойчивости, с которой Япония продолжает искать своих людей, попавших за границей в беду, ее действия представляются чрезмерными. Они включали в себя в высшей степени сомнительные анализы ДНК костей в стремлении доказать, что Пхеньян лжет, и использование горя несчастных родителей, верящих, что их дочь все еще жива. Эти действия требуют, чтобы Япония настаивала на том, чтобы считать любых – всех – японцев, пропавших в Северной Корее, похищенными, тогда как вполне возможно, что некоторые находятся там совсем по другим причинам. Они создают уверенность, что лишь жесткая конфронтация сможет разрешить проблемы с Северной Кореей, несмотря на исторический прорыв в Пхеньяне в 2002 году, доказавший достоинства тщательной и осторожной дипломатии. Они же привели Японию к попыткам отложить столь важную де-нуклеаризацию КНДР по той причине, которую большинство считает периферийной.
От Северной Кореи внимание, вероятно, перейдет на территориальный спор Японии с Москвой, - о принадлежности четырех островов или островных групп непосредственно к востоку от Хоккайдо. И здесь также полно противоречий. Одним из них является тот факт, что Япония формально отказалась от всех прав, заявлений и притязаний на большинство из спорных территорий по Сан-Францисскому мирному договору 1951 года. Другим – то, что японские переговорщики в середине 1950-х годов дважды принимали щедрый компромисс Москвы, согласно которому можно было бы вернуть один из спорных островов (Шикотан) и группу небольших островком Хабомаи, однако этот компромисс был отвергнут домашними консерваторами, придерживавшимися позиции «все или ничего» и поощряемыми Вашингтоном, сильно желавшим, чтобы Япония продолжала конфронтацию с Москвой в стиле «холодной войны».
Однако тот же самый Вашингтон в 1951 году почти наверняка принудил Японию отказаться от своих легитимных прав на спорные острова, что было частью секретной сделки между ООН и Москвой, позволявшей США использовать остров Гуам в качестве военной базы; если факт такой сделки будет признан, то это значительно укрепит позицию Токио. Вместо того, Япония предпочитает придерживаться жестких экономических ограничений в экономических отношениях с Москвой, одновременно почти умоляя Россию о поставках газа.
И дело не в одной Москве. Замешанная на мутном национализме жесткая линия Японии в территориальном вопросе формирует ее тупое противостояние с прочими соседями: Южной Кореей, Китаем и Тайванем. Похоже, очень мало кто в Японии понимает, что спор с Тайванем по поводу островов Сэнкаку может привести к полу-формальному разрыву отношений и стать для Японии гораздо более серьезной неудачей.
Действительно, нельзя винить премьер-министра Ясуо Фукуду за весь этот беспорядок. Проблемы он унаследовал и пытается сделать максимум возможного, фокусируясь на глобальной защите окружающей среды и вопросах мировой экономики. Но и в этом прошлое ставит ему подножку. Он вряд ли сможет советовать другим, как управлять их экономиками, когда собственное хозяйство Японии остается в исковерканном виде по причине плохого управления в прошлом, в особенности от наложения дефляционной политики на пораженную хронической дефляцией экономику и, одновременно, отказа от советов некоторых крупнейших американских экономистов касательно того, как Япония могла бы восстановить своей прежнее положение, не сталкиваясь с проблемой внутреннего долга.
Может быть поставлено под сомнение даже одно из позитивных достижений Фукуды – недавнее соглашение с Пекином о совместной разработке газового месторождения на океаническом дне Восточно-Китайского моря, близкое к объявленной Японией своей исключительной экономической зоне (ИЭЗ), но расположенное с ее китайской стороны.
Токио долгое время настаивал, что лишь проведением средней (равноудаленной) линии между Китаем и Японией можно демаркировать ИЭЗ двух стран, «наплывающих» друг на друга. Пекин считает, что континентальный шельф, близкой к архипелагу Окинава, должен служить демаркационной линией. В качестве компромисса он предлагает совместные разработки нефти и газа на спорных территориях – предложение, кажущееся резонным, в особенности потому, что весь добытый там газ вероятнее всего уйдет в Китай для продажи или использования.
Однако для японских правых националистов заявления Пекина о континентальном шельфе и его совместных разработках представляются незаконными и как бы лишь подтверждают его коварные намерения. Все это несмотря на тот факт, что Международному Суду еще только предстоит определить демаркационные принципы для ИЭЗ, и что существуют важные прецеденты для китайских предложений по континентальному шельфу, последним из которых стало соглашение Канберры и Восточного Тимора о совместных разработках.
Более того, Япония уже давно имеет соглашение по типу китайского с Южной Кореей, где говорится о совместных разработках между спорной разделительной линией и континентальным шельфом, на который претендуют обе страны, непосредственно рядом с теми, что ныне дискутируют с Токио.
В качестве умеренного политика в отношении международных вопросов с определенным опытом, Фукуда, без сомнения, со временем может попытаться разрешить некоторые из этих проблем. Однако правые уже хотят его смещения. Похоже, в обозримом будущем мы останемся свидетелями странного смешения в Японии пристального и умного внимания к практическим внутренним проблемам и небрежного, непродуманного обращения с абстрактными вопросами зарубежных и экономических проблем.